А. Иванов. Размножение грамм, псевдохромисов, губанов

Морской аквариум появился у меня достаточно давно, больше двадцати лет назад. Почти сразу же я приобрел небольшие колонии, или как сейчас принято говорить, фраг­менты мягких кораллов и зоантарий, несколько различных актиний, отказавшись раз и навсегда от мертвой искусственной декорации в пользу рифового аквариума. Уже тогда, имея за плечами приличный опыт содержания пресноводного аквариума, я заметил, что внешний вид морского аквариума больше напоминает красивую картинку, чем живой ко­ралловый риф. Как сказали в далеком 1970 году специалисты итальянского концерна Фиат, увидев первые сошедшие с конвейера советские автомобили «Жигули», сконструированные на базе модели Fiat-124: «Ваши Жигули похожи на наш Фиат, как нарисованный тигр по­хож на настоящего!»

Причудливо окрашенные коралловые рыбы создавали пестрый хоровод среди заро­слей кораллов, но меня никогда не покидала мысль, что несмотря на импозантный яркий вид, эти рыбы в большей своей массе одиноки и потому глубоко несчастны. Возможно, Вас рассмешит сама мысль. Но… Во всех последующих аквариумах я стремился создать оп­тимальные условия, максимально приближенные к природным, где коралловые рыбы не будут чувствовать себя в заточении, имея возможность общаться с себе подобными. Мно­гочисленные погружения в различных частях света с фотокамерой лишь укрепили меня в своей правоте.

Королевские граммы (Gramma loreto) очаровали меня сразу, как только впервые попали в мой аквариум, и с тех пор они стали моими любимцами. Граммы получили честь быть одними из первых аквариумных рыб, которые появились еще в начале 60-гг. в домашних аквариумах и были одними из первых размноженных в неволе морских рыб. Близость Ка­рибского региона, доступность и яркая двухцветная окраска предопределили непроходя­щую популярность королевских грамм среди любителей США уже на протяжении полу­века (Фото 1).

Gramma loreto относятся к семейству граммовых и в природе обитают на коралло­вых рифах Западной Атлантики. Обычно они живут поблизости от укрытий в виде корал­ловых колоний, в пещерках и расселинах, где их часто можно увидеть висящими под по­толком или навесом «вниз головой», т.е. повернувшись животом к поверхности.

В аквариум лучше помещать пару этих восхитительных рыбок, которые щеголяют своим пестрым нарядом из пурпурного переда и ярко-желтой задней половинки. В этом случае при благоприятном стечении обстоятельств Вам удастся сформировать замеча­тельную пару и понаблюдать за всем процессом размножения. Теоретически в простор­ный аквариум с большим количеством укромных мест можно поместить и небольшую группу грамм, но желательно, чтобы рыбки были посажены в аквариум одновременно.

Главное условие при содержании грамм – это чистая вода с содержанием нитратов NO₃^— не выше 25 ppm, приглушенное освещение и отсутствие агрессивных соседей. Коро­левские граммы довольно неплохо адаптируются к яркому свету, однако предпочитают тенистые места, поэтому такие зоны с неярким освещением необходимо создать, чтобы рыбы имели возможность самостоятельно выбирать комфортное место. Соседи не должны постоянно претендовать на территорию грамм, ведь даже их ближайшие родственники из Индо-Тихоокеанской области – мелкие псевдохромисы – способны затерроризировать этих нежных рыб. Следующее условие – разнообразное питание, к этому мы вернемся не­сколько позже.

Последний раз мне посчастливилось приобрести трех молодых рыбок, которых я после некоторой акклиматизации поместил в свой полутора тысяче литровый рифовый ак­вариум (Фото 2).

Первое время я оставался в полном неведении относительно пола рыбок, так как они были совершенно одинаковы. Перерыл массу литературы и, кроме одного отличия – большего размера самцов, ничего толкового не нашел. Прошло время, и одна из рыбок стала выде­ляться более крупными размерами. Их часто можно было увидеть втроем играющими друг с другом. Однако самое интересное началось позже. Крупная рыбка – самец – облю­бовала себе место в пустой раковине тридакны размером с кулак. Забавно было наблю­дать, как самец приносил во рту фрагменты водорослей, веточки кораллов и складывал все принесенное в внутри раковины. 

Однажды я стал свидетелем занимательного эпизода, когда самец никак не мог приникнуть с веточкой горгонарии в щель между створками тридакны. Вход в раковину представлял собой длинную узкую щель не более полутора сантиметров шириной, и веточка все время становилась поперек щели, не давая самцу граммы протиснуться внутрь. Ему явно не хватало смекалки повернуть голову, чтобы ветка стала вдоль щели. В другом случае он проявил немалое упорство, пытаясь удержать внутри кусочек водоросли. Фрагмент никак не хотел закрепляться в выбранном месте и все время всплывал. Самец воевал с водорослью не менее получаса, пока не понял всю тщетность своих усилий и бросил это занятие.

Вообще по моим ежедневным наблюдениям самец G. loreto проявил завидное тер­пение и смекалку, что было довольно сложно ожидать от столь малого существа. Все его действия были вполне разумны и рациональны. Как заботливый хозяин он строил свое гнездо внутри выбранной раковины, периодически ухаживая за обеими самками. После окончания самец подолгу приглашал самок посетить его жилище, заплывая внутрь и вы­ходя наружу. Очевидно, что самки были заинтригованы происходящим и время от вре­мени заплывали внутрь гнезда. Сам процесс нереста и откладывания икры я к сожалению не увидел. Спустя некоторое время самец королевской граммы занял место в гнезде и начал охранять икру (Фото 3).

Меня порядком поразили изменения, которые произошли в поведении самца. Пуг­ливая рыбка, которая до сих пор «боялась собственного отражения в зеркале» и всячески уклонялась от любых конфликтов с соседями, вдруг атаковала мою руку! Во время уборки я случайно поднес руку достаточно близко к раковине, думаю, до нее оставалось не менее сорока сантиметров, как из гнезда выскочил самец граммы и без малейших колебаний бросился мне навстречу. От былого страха не осталось и следа. Он каждый раз бросался на мою руку, как только она оказывалась в поле видимости, довольно чувствительно кусая ее почти до крови! (Фото 4) Вообще-то защитная тактика известных мне граммовых сводится к угрозам и запугиванию соперника. При решении территориальных конфликтов граммы обычно широко разевают пасть, демонстрируя сопернику контрастно окрашенные челюсти. Если это не помогает, и в случае опасности граммы норовят молниеносно спрятаться в ближайшем укрытии (Фото 5).

Я не ставил перед собой цели вырастить мальков, для этого требуется гораздо больше времени и терпения, но наблюдать за ухаживанием, брачными играми, строитель­ством гнезда и высиживанием икры было крайне интересно. Характер рыбок изменился, стал более осмысленным и логичным. Однако однажды я заподозрил неладное. Поначалу появление нового жильца в аквариуме – белогрудого хирурга Acanthurus leucosternon – не предвещало нам ничего плохого. Однако вскоре я заметил появление характерных белых точек на теле белогрудого хирурга, а затем и самца граммы. Они очень походили на известную инфекционную болезнь оодиниум Am­yloodinium ocellatum, которую наверняка занес в аквариум хирург. Состояние остальных рыб (рыбы-ангелы, рыбы-хирурги, антиасы и др.), включая двух самок королевских грамм, и бурный рост горгонарий и мадрепоровых кораллов свидетельствовали о высоком качестве воды, и я надеялся, что крепкий иммунитет рыбы и здоровый аквариум будет тем мощным стимулом для выздоровления самца G. loreto и дальнейшего нераспространения инфекции. Самец в очередной раз «насиживал» икру в раковине, и мне совсем не хотелось его вылавливать, особенно учитывая большой объем аквариума. К со­жалению, моим ожиданиям не суждено было сбыться. Самец граммы оставался на своем посту до конца. Оодиниум покрыл его тело сплошным слоем «манной крупы», и я пони­мал, что спасти его уже нельзя.

Через недели две после смерти самца самки королевских грамм уже выясняли от­ношения относительно их статуса. Я не особо удивился, когда одна из самок стала увели­чиваться в размерах и вскоре приступила к строительству гнезда в той самой полузакры­той раковине тридакны (Фото 6). Круг Жизни повторился. Совсем скоро я уже снова наблюдал знакомые мне брачные танцы, ухаживания, строительство гнезда внутри тридакны, при­глашение в дом «на чашку кофе» и высиживание икры (Фото 7).

Во многих изданиях говорится о том, что великолепная яркая окраска Gramma loreto со временем блекнет, и расцветки аквариумных рыб никогда не сравнятся с окрас­кой диких экземпляров. Не знаю. Наверное в последнее время чересчур развита индустрия искусственных кормов. Я не буду говорить за кошек и собак, которых пичкают суперкор­мами, которые позволяют нашим питомцам сохранять силы и игривость в течение всего дня и прекрасную шелковистую шерсть. Рацион моих аквариумных рыб состоял из трех-, четы­рехдневного обильного кормления мороженными кормами на основе артемии, дафнии, натертых кальмаров, креветок, мидий и других морепродуктов. Кормление я обычно за­канчивал пол кубиком красного циклопа, который ловился в окрестных водоемах моего родного Мариуполя. Не чаще раза в одну-две недели я добавлял в корм хлопья для допол­нительной витаминизации. Не чаще. Окраска рыб не потускнела и спустя четыре года. Это объективный факт. Когда я сравнил окраску вновь прибывших лирохвостых антиасов, было очевидно, что мои аквариумные рыбы намного ярче. Еще через месяц я уже не смог отличить своих и привезенных рыб!

Вместе с Gramma loreto мне посчастливилось содержать более редкий вид граммо­вых – G. me­lacara (Фото 8). Преобладающим в окраске являются различные оттенки лилового, сиреневого и пурпурного цветов, вдоль спины тянется черная полоса. На теле взрослых особей появляются мерцающие желтовато-зеленоватые точки и линии. Эти рыбки обычно обитают достаточно глубоко – от 20 до 60 метров, иногда встречаясь на глубинах до 180 (!) метров. Чернополосая грамма более крупная и может быть агрессивной в недостаточно просторном аквариуме, терроризируя себе подобных и представителей родственных видов. В моем 240-литровом рифовом аквариуме соседство взрослого экземпляра Gramma me­lacara с парой G. loreto было, однако, вполне мирным, ограничиваясь редкими демонстрациями угрожающих поз (Фото 9, 10). Несмотря на небольшой объем аквариума пути рыбок пересекались редко, и чернополосая грамма предпочитала тенистые места внутри декорации из многочисленных «живых» камней и коралловых колоний.

Рядом с Gramma loreto проживала пара красноморских псевдохромисов Pseudo­chromis fridmani. В отличие от большинства видов рода Pseudochromis, которые напоминают уменьшенную копию хищных груперов, имеют более сбитые формы и обладают агрессивным нравом, этот вид отличается более нежной конституцией и вытянутым гибким телом (Фото 11, 12). Псевдохромисы фридмана являются эндемиками Красного моря, где они особенно часто во время погружения встречаются среди укрытий и в пещерах. Иногда плотность рыб достаточно велика, и одновременно в поле зрения можно увидеть сразу несколько псевдохромисов разных размеров (Фото 13).

Как и в случае с граммами, окраска P. frid­mani напрямую зависит от спектра света. Под прямыми солнечными лучами все упомянутые виды имеют сиреневые лиловые цвета, с глубиной теплые цвета исчезают, и рыбы выглядят ускользающими фиолетовыми вспышками. В аквариуме окраска таких рыб может варьироваться, ее можно даже регулировать, изменяя цветовую температуру источников света путем увеличения синей составляющей LED или включения дополнительных теплых и актиничных ламп.

Псевдохромисы – маленькие, но настоящие хищники, они охотятся из засады на мелких ракообразных и мальков рыб. Мне и раньше изредка приходилось видеть этих мелких псевдохромисов в больших рифовых системах, но почти всегда они имели потрепанный вид и разорванный хвост после общения с себе подобными. Это совсем не походило на их естественную среду обитания, где P. frid­mani очень часто можно увидеть вместе. Я полагал, что дело в другом и твердо вознамерился получить в своем аквариуме пару Pseu­do­chromis fridmani.

Первый псевдохромис был совсем мелким, не более 3.5 сантиметров. Через некоторое время мне посчастливилось приобрести вторую особь того же размера. К тому времени первая рыбка совсем осмелела, появлялась в любой части большого трехметрового аквариума, но никогда не выплывала в открытую его часть и избегала ярко освещенный верхний ярус. Иногда «фридман», как я его ласково называл, появлялся возле королевских грамм, но те были намного крупнее, и псевдохромис долго возле них не задерживался. Памятуя об агрессивном отношении всех псевдохромисов к родственным и похожим видам, мне совсем не хотелось потасовок, поэтому новый жилец был посажен в прозрачный контейнер с небольшим укрытием внутри, а контейнер помещен в большой аквариум. Рыбы имели возможность видеть друг друга, и первая рыба подолгу занимала боевой пост перед контейнером, подкарауливая нового жильца. Рыбки демонстрировали боевые позы, раздували плавники, но повредить друг друга не могли. Спустя три дня новосел был выпущен в большой аквариум. Я часто мог наблюдать за поведением этой странной пары, только догадываясь о накале страстей там, за декорацией. Оба «фрид­мана» были очень подвижны, они как «чертики из табакерки», то выскакивали, то прята­лись в гуще кораллов, играя друг перед другом всем телом и плавниками и неподвижно замирая (Фото 14).

Так как рыбки были довольно мелкими, найти какие-либо половые отличия между ними было сложно. По мере взросления вскоре определился лидер, который все время преследовал вторую рыбку. Он был более активен, постоянно навязывал свое общество, из чего в конце концов я заключил, что это самец. Нет ничего удивительного, ведь из­вестно, что молодые груперы, в том числе псевдохромисы в юности, как правило, самки, но со временем они трансформируются в самцов. Купленные мною рыбки были совсем маленькие и, по-видимому, в моем аквариуме наиболее активная и доминантная рыба превратилась в самца, и они начали формировать пару. Вторая рыбка тоже была отнюдь не робкого десятка. Она четко держала самца на определенной дистанции, не отгоняла его, но и не позволяла никаких фамильярностей, одно легкое движение в направлении самца, и он уже снова «гарцует» перед ней, но уже на расстоянии не ближе 15-20 сантиметров.

Вскоре мы смогли найти незначительные внешние различия между нашими «фридманами». Визуально самец был более стройный, самка имела несколько округлый животик, но основное различие было в хвостовом плавнике. Если у самки край хвостового плавника был округлый, то у самца можно было разглядеть более интенсивный окрас нижней лопасти, наподобие небольшого «меча». Этот признак был довольно нечеткий, а рыбки достаточно мелкие и рассмотреть детали было непросто. (Фото 15, 16)

После брачных игр псевдохромисы уединяются в укромном месте, откладывают икру где-нибудь в пещерке. Заметить в действительно большом аквариуме начало наси­живания икры достаточно сложно. Констатируешь только временное исчезновение од­ной из рыб. Поначалу я предполагал, что один из P. fridmani просто выпрыгнул из аквариума, но во время очередного кормления обратил внимание, что на корм выходит поочередно то самец, то самка. По-видимому, икру охраняли оба партнера, периодически сменяя друг друга. Через неделю я вновь наблюдал появление двух рыб, затем следовал танец самца перед самкой, и все повторялось вновь.

Подтвердить мои догадки помог один случай. Для создания настоящих волн в противоположных углах аквариума я установил два пластиковых короба наподобие Tunze WaveBox. Вход в короб самодельного волнообразователя был огражден решеткой 10 × 10 мм для предотвращения попадания внутрь рыб и моллюсков. Однажды я обратил вни­мание, что один из волнообразователей не работает. Времени заниматься им не было, и я оставил вопрос без внимания. Прошло две или три недели, и наконец я нашел неисправ­ность в электрической проводке. Каково же было мое изумление, когда при включении насоса внутри короба через огражденное отверстие наружу вынесло бездыханное тело самки Pseu­do­chromis fridmani и комок полупрозрачной икры! (Фото 17) Видимых повреждений я не заметил, но рыбка не подавала признаков жизни, дыхание также не ощущалось. Так как я уже не раз встречался со случаями «клинической смерти» своих питомцев, то немедленно при­ступил к реанимационным мероприятиям. Я сразу выловил неподвижное тельце самки, чтобы она не стала жертвой актиний, многочисленных падальщиков (креветок, офиур, ра­ков-отшельников) и других рыб и поместил в чашку Петри с водой. Легкими нажатиями я стимулировал движения жабр крохотной рыбки, которая к тому времени достигла всего около 5 сантиметров длины, медицинским шприцом создавал очень мягкий поток морской воды через ее полуоткрытый рот. Здесь лучше проявить немалое терпение, чем поспеш­ность, чтобы не повредить нежное тельце и жабры. После проведения непрерывного пятидесятими­нутного (!) «искусственного дыхания» самка псевдохромиса ожила и была помещена на дневной карантин в прозрачный контейнер. Вместе с самкой из волнообразователя был извлечен комок полупрозрачной розоватой икры размером с чайную ложку, который и стал подтверждением моей правоты (Фото 18). Кстати, каких-либо последствий для самки после данного инцидента я не заметил, жизнь пары продолжалась как прежде, разве я сам стал более внимательно следить за бесперебойной работой волнообразователей.

Пара Pseu­do­chromis fridmani нерестилась регулярно, по всей видимости, не реже трех-четырех раз в месяц. Прямых конкурентов в моем аквариуме у них не было, с королевскими граммами у них складывались индифферентные отношения, карликовые ангелы их не задирали, то есть они полностью владели всем объемом аквариума, по крайней мере, его нижним и средним этажами. Корма в аквариуме всегда было много, псевдохромисы всегда имели набитые животы, и они явно не голодали. Кроме того, «живые» камни кишели мелкими ракообразными и бентосными беспозвоночными, поэтому подозреваю, что «фридманы», учитывая их миниатюрные размеры, немного переедали.

Последний вид, о котором я хотел рассказать, это губан-чистильщик, или как его еще называют рыба-доктор лабройдес Labroides dimidiatus. В природе эти губанчики считаются классическими чистильщиками и очищают наружные покровы рыб от паразитов. Они образуют целые очистительные станции на рифе, и такие места посещают до 300 рыб в день. (Фото 19-23) Конечно, губаны-чистильщики чистят своих «клиентов» не бесплатно, они питаются внешними паразитами и некрозными тканями, позволяя поддерживать чешую рыб в чистоте и освобождая ее от надоедливых и опасных паразитов. Такой способ питания предопределил довольно специфические потребности рыб при содержании их в аквариуме. Многие представители рода Labroides зачастую наотрез отказываются от предложенных аквариумных кормов и заслужили дурную репутацию капризных рыб с невысоким процентом выживания в условиях домашнего аквариума.

Действительно, мне часто доводилось видеть совершенно истощенных губанчиков, которые в очередной пытались «почистить» своих соседей по аквариуму, а те в свою очередь отгоняли опостылевших чистильщиков. Я думаю, многое зависит от качества выловленных рыб. Экземпляры, выловленные с помощью цианидов, имели слабые шансы на выживание. Остальное находится на совести поставщика аквариумной рыбы. Выловленные рыбы путешествуют по всему миру к местам своей розничной распродажи. Часто они достигают конечного пункта назначения спустя несколько недель после поимки. В природе губаны-чистильщики, исходя из своего способа питания, едят в течение всего дня, они относятся к тем видам, которые не могут насытиться одним большим куском. По прибытию рыбы часто истощены, в транзитных аквариумах они часто ограничены в привычной пище. Стесненные неподходящие условия, чересчур плотная посадка рыб, грязная вода, постоянный стресс завершают остальное. В итоге, при покупке рыбы часто необратимо истощены, обычно не могут оправиться, и у них просто не хватает сил и времени адаптироваться к аквариумным кормам.

В 2010 году мне посчастливилось приобрести молодого Labroides dimidiatus, который после нескольких дней акклиматизации начал брать предложенный корм – мороженную артемию, дафнию, моину, циклопов, измельченный «морской коктейль». Периодически губанчик «чистил» желтую зебрасому Zebrasoma flavescens и оливкового хирурга Acanthurus olivaceus (Фото 24, 25), реже остальных рыб – карликовых ангелов, антиасов. Забавно, что обитатели Западного полушария – королевские граммы (Gramma loreto) – наотрез отказывались подпускать к себе губанчиков. Они дружно «шипели», встречали докторов широко открытой пастью и пугая их, не подпускали к себе и не давали чиститься ни при каких обстоятельствах (Фото 26). Несколько лет совместного проживания в одном аквариуме нисколько не изменили их манеры поведения, с какой-то необъяснимой настойчивостью граммы продолжали всячески уклоняться от чистки. И это при том, что на Карибах с граммами водятся гораздо более мелкие, щуплые, но очень похожие на губанчиков по окраске карибские неоновые бычки Elacatinus (Gobiosoma) oceanops и E. evelynae, которые также довольно известны и занимают ту же нишу, что и губанчики рода Labroides в Индо-Пацифике.

Вскоре появился и второй более крупный губан-доктор. Вторая рыбка была крупнее и, в отличие от первой, ее спинка имела не желтоватую, а сероватую окраску. После нескольких дней акклиматизации по описанной выше схеме для псевдохромисов, второй губанчик был выпущен в общий 1500-литровый аквариум. Во избежание возможных обострений и стычек со старыми обитателями я практикую выпуск новых рыб вечером, когда освещение приглушено, у них есть возможность осмотреться и найти себе убежище на ночь. Перед выпуском новичков я обязательно обильно кормлю всех рыб (и старых, и новых), чтобы снизить пищевую конкуренцию и агрессию, а может где-то и двигательную активность старожилов.

Только с появлением губанчиков я смог по достоинству оценить действительную скорость плавания морских рыб. Старая и новая рыбки стремительно носились по всему аквариуму, совершая немыслимые пируэты, молниеносно пересекая трехметровый аквариум. Все губаны, и рыбы-доктора не исключение, имеют необычную манеру плавания, схожую с рыбами-хирургами. Они смешно машут грудными плавниками, взмахивая ими как птицы, изредка используя хвост для мощного гребка и броска вперед. Рывок этой пары к поверхности моего аквариума высотой 75 сантиметров вызывал у меня замирание сердца, я все ожидал, что они не смогут остановиться и выпрыгнут из аквариума, но каждый раз они каким-то непостижимым образом разворачивались в обратном направлении. Иногда они начинали кружить вокруг какой-то колонии коралла, затем снова устремлялись в толщу воды, где чувствовали себя, по-видимому, более уверенно.

Через пару недель бешеных скачек, рыбки уже плавали парой. Видимо, губанчики разобрались, кто среди них главный, и вскоре их движения стали более уверенными и уравновешенными. Различить рыб было легко. Самец раза в полтора крупнее, около 7-8 сантиметров, и с белесой частью головы, самочка более стройная, не превышала 5.5-6 сантиметров в длину, с затылком орехового цвета. В течение всего светового дня Labroides dimidiatus находились в движении, они редко отплывали друг от друг, и наблюдать за их синхронным плаванием было сплошным удовольствием. (Фото 27) К вечеру их бег ускорялся, достигая поистине бешенного темпа! Рыбы-доктора кружили по всему аквариуму, но всякий раз неизменно заканчивали резким броском к поверхности в левой, свободной от кораллов части аквариума.

Эти настойчивые движения наводили на мысль, что рыбки преследуют какую-то свою цель. Остальные жители аквариума поначалу никак не обращали внимания на все эти кульбиты и пируэты, но после часа таких гонок возбуждение среди жильцов нарастало, движения губанчиков становились все более стремительными, броски к поверхности более частыми. К определенному, понятному всем, кроме меня, моменту за докторами уже следует целый косяк из антиасов, как будто чего-то ожидая. И вот кульминационный момент. Рыбки в очередной раз делают стремительный бросок к поверхности воды, на мгновение прижимаются друг к другу, толчок и в толще воды появляется белое облачко мельчайших икринок. Толпа рыб, как голодные акулы, устремляется к месту нереста, и икринки в мгновение ока исчезают в их желудках.

Икрометание всегда происходило около восьми-девяти часов вечера. Нересту всегда предшествовала описанная выше прелюдия с быстрым синхронным плаванием, которое, несмотря на некоторую хаотичность, всегда происходило по одной определенной схеме. Спустя несколько минут после первого икрометания обычно следовало второе, иногда третье. После этого все обитатели аквариума сразу расплывались, как будто были абсолютно точно уверены, что представление уже закончилось. Губанчики еще плавают какое-то время, но вокруг действительно больше ничего не происходит. Спустя всего какой-то час наступает очередь нереститься антиасам, и теперь уже губаны с остальными рыбами с жадностью набрасываются на облачка светлых икринок.

К сожалению, примерно через год самец Labroides dimidiatus исчез. Такое иногда случается, когда внешне здоровая рыба вдруг перестает выходить на корм, и Вы ее больше не видите. В большом заросшем кораллами аквариуме редко можно увидеть остатки павшей рыбы. Многочисленные креветки, раки-отшельники, офиуры и другие падальщики быстро утилизируют останки.

Через две-три недели я нашел замену самцу, приобретя нового небольшого губанчика. Отличия от предыдущего были только в более приятной желтоватой окраске головы, ну и то, что последний был несколько мельче, около пяти с половиной сантиметра. Акклиматизация прошла по той же схеме через промежуточную прозрачную емкость, помещенную в большой декоративный аквариум. Купленная рыбка была очень активной и, главное, упитанной, и практически сразу взяла предложенный мороженный корм в виде артемий. Еще спустя пару недель губанчики уже плавали бок о бок, то наращивая, то замедляя темп (Фото 28, 29). Складывалось ощущение, что ничего, собственно, не изменилось, исчезнувшего самца просто заменил другой партнер. Тем не менее, вскоре стало очевидно, что старая рыбка, самка, стала ведущей, ведет себя более активно и проявляет все признаки доминантного самца…

Прошло пять лет. Большой рифовый аквариум с губанчиками пережил длительное отсутствие хозяев в течение всей зимы, когда дороги замело снегом и добраться до родного Мариуполя мы не смогли до середины апреля. Новая рыбка за это время сильно выросла и стала даже крупнее первой, но сохранила статус самки. В течение этого периода она где-то травмировала верхнюю челюсть, но продолжала нереститься и «чистить» соседей по аквариуму. Эта пара прожила у меня почти шесть лет, первая самка, перевоплотившаяся в самца, все семь, и они все продолжали нереститься в новом 550-литровом аквариуме в уже новом городе, делая это без перерыва ежедневно на протяжении последних шести лет с упорством, достойным уважения.

К сожалению, месяц назад, вернувшись из длительной заграничной командировки, я сразу заметил отсутствие крупной самки с тем самым дефектом челюсти. Обследовав все вокруг аквариума, довольно быстро обнаружил высохшее тельце выпрыгнувшего губанчика. Сразу же справился о наличии в продаже Labroides dimidiatus, и, о чудо, в моем аквариуме уже плавает совсем молодой, судя по крошечным размерам, очаровательный доктор со слегка «подсохшей» спинкой.

Видимо, ситуация сложилась в мою пользу. В обществе «бывалого» соседа новая рыбка стала брать корм практически сразу. Совсем юный возраст «гостя» позволил почти сразу бесконфликтно создать новую «ячейку общества». По прошествии всего десяти дней я имел счастье вечером наблюдать прелюдию к икрометанию и собственно сам нерест моей третьей пары губанов. Жизнь продолжается.

Автор статьи Александр Иванов.

Литература.

1. Jay F. Hemdal. Advanced Marine Aquarium Techniques: Guide to Successful Professional Marine Aquarium Systems. T.F.H. Publications, Inc., 2006.
2. Robert M. Fenner. The Conscientious Marine Aquarist: A Commonsense Handbook for Successful Saltwater Hobbyists. Microcosm Ltd. and T.F.H. Publications, Inc., 2008.
3. Rudie H. Kuiter: Basslets, Hamlets and their relatives. A Comprehensive Guide to Selected Serranidae and Plesiopidae. TMC Publishing, Chorleywood, UK, 2004.
4. Scott W. Michael. Reef Fishes: A Guide to Their Identification, Behavior, and Captive Care. Vol. 1. Microcosm Ltd. and T.F.H. Publications, Inc., 2001.